Парад памяти 2020: «Небо Москвы» в Самаре
Это случилось в Куйбышеве во время войны. А точнее - 11 июля 1943 года. В центре города открытая легковая машина на большой скорости врезалась в трамвай. Водитель машины погиб на месте. А его пассажирку, сидевшую рядом, всю окровавленную, увезли в ближайший госпиталь. Пострадавшей в аварии оказалась очень молодая, но уже знаменитая киноактриса Валентина Караваева, только что удостоенная Сталинской премии за главную роль в фильме "Машенька". В ее героиню была влюблена вся страна, ее боготворили на фронте. Улыбку Машеньки называли тогда самой очаровательной улыбкой советского кино.
Актриса выживет, но ее лицо будет изрезано шрамами, и Караваева навсегда потеряет свою удивительную улыбку. Счастливая актерская судьба прервется на самом взлете - в 22 года, а Куйбышев навсегда станет для нее страшным символом ее трагической судьбы. Ведь в этот город она приехала сниматься в фильме «Небо Москвы».
Вот в таких трагических обстоятельствах создавался в Куйбышеве художественный фильм «Небо Москвы». Единственный игровой фильм, который был снят в «запасной столице».
Режиссером картины «Небо Москвы» был Юлий Яковлевич Райзман. До этого с триумфом прошел по экранам страны его фильм «Машенька».
«Небо Москвы» было десятым фильмом Райзмана. Для сценария кинокартины режиссер использовал одноименную пьесу Георгия Мдивани. Сюжет фильма достаточно прост. В сентябре 1941 года окончивший лётную школу лейтенант Илья Стрельцов получает назначение в истребительный авиаполк, охраняющий небо Москвы. В части он встречает медсестру Зою, с которой вырос в одном дворе и в которую давно влюблён. Во время первого тренировочного полёта Стрельцов сбивает немецкий самолёт. В полку считают этот его подвиг случайным и дают Илье прозвище «Счастливчик». Но позже, уже во время своего боевого вылета, Стрельцов вновь сбивает немецкий самолёт и при этом таранит второй. Самого Стрельцова тяжело ранят. Но он выживает благодаря любви Зои и желанию защищать родную Москву.
Вот такой героико-романтический сюжет выбрал Юлий Райзман для своего фильма «Небо Москвы», где небом Москвы стало небо Куйбышева.
Этот фильм снимался в двух городах – Москве и Куйбышеве. Павильонные съемки и виды Москвы снимались в Москве, а натурные съемки – все сцены на аэродроме - в Куйбышеве.
Плюс в этой кинокартине были кадры, отснятые в только что освобожденном Сталинграде. А еще фильм изобиловал комбинированными съемками и спецэффектами, которыми руководил известный режиссер, постановщик фильмов-сказок Александр Птушко.
Будни пилотов-истребителей снимали на Безымянке, на запасной взлетно-посадочной площадке завода. Каждый день, ранним утром, члены съемочной группы выезжали из гостиницы «Центральной» и проезжали через рабочие районы. По дороге из гостиницы они видели лишь темные, бесконечные бараки, мрачные цеха и широкую улицу Сталинабадскую (нынешний проспект Металлургов), по которой текли молчаливые колонны подростков, почти детей, шагающих к проходным заводов.
Райзман сначала отснял в Куйбышеве все натурные съемки на аэродроме - взлеты, посадки, и только потом вызвал Валентину Караваеву, которую решил пригласить на роль Зои. Решил, несмотря на свое железное правило не приглашать артистов повторно в свои фильмы. К сожалению, нарушение правила обернулось страшной аварией.
Несколько дней съемочная группа была в шоке. Но фильм надо доснимать, деньги и пленка на него были выделены. Вернуть Караваеву возможности уже не было. В тяжелом состоянии она была переведена в московскую больницу.
И тогда Райзман вспомнил про свою студентку ВГИКа Нину Мазаеву, которая вместе со своим вузом находилась в эвакуации в Алма-Ате. А Райзман, будучи преподавателем ВГИКа, принимал у нее экзамены по актерскому мастерству после первого курса и запомнил одаренную девушку.
Сенсацией для создателей этого документального фильма было узнать, что Нина Мазаева жива. Мы нашли ее в Санкт-Петербурге, в Доме ветеранов сцены. Она - единственный живой свидетель тех съемок в «запасной столице». И поэтому каждое ее слово, каждое ее воспоминание уникально.
В июле 1943 года Нина закончила два курса актерского факультета ВГИКа, и после экзаменов студентов отправили к китайской границе убирать сено.
Мазаева: «Я как раз была на стоге, мы собирали копны. Поднимаю голову и вдруг вдалеке вижу Сашу Абрамова. Я машу ему рукой, а он, подходя к стогу сена, говорит: «Ну, кинодива, прыгай на землю». Я говорю: «Почему кинодива, мне еще далеко до кинодивы». Он говорит: «Давай слезай, я за тобой». Я говорю: «Как, Саша? Зачем?». Он: «Немедленно в Куйбышев, на картину к Райзману, сниматься в главной роли в фильме «Небо Москвы». Здесь были совершенно ошеломлены все – и мои однокурсницы, и я. Буквально за час мы собрали рюкзачок. И вместе с ним километров пять пешком прошли до станции. Ночь мы ехали до Алма-Аты. Утром меня сразу же на киностудию в пошивочный цех. Сшили мне юбку, гимнастерку, шинель и сапоги. Мерки снимал с меня папа Райзмана. Он был великолепным закройщиком на «Мосфильме». Это все сделали буквально за сутки. Потом в поезд и в Куйбышев.
Подъезжаю я к Куйбышеву, меня встречают водитель и ассистент Райзмана. И как-то встречают странно, очень оберегая. Я спросила: «Что здесь – неспокойно? Почему вы так надо мной трясетесь?» Они говорят: «Сейчас мы вам ничего не скажем. Приедете – узнаете. А в Алма-Ате мне почему-то никто ничего не сказал.
И когда мы сели в машину, мне ассистент и говорит: «Вы знаете, когда Караваева приехала в Куйбышев, ее повезли в машине, и машина столкнулась с трамваем. Все стекла ей полетели в лицо, и все ее лицо было изрезано. Она отправлена в Москву на операцию».
Вот так, не очень весело началась артистическая карьера Нины Мазаевой
Мазаева: «Когда меня увидел Райзман, он сказал: «Ну, показывайте шило в мешке». Я поздоровалась с ним, трясусь, конечно, очень боюсь. У него добрые колючие глаза и улыбчивое лицо. Наутро он сказал, что уже идут съемки. Все летчики снимаются на аэродроме. Аэродром небольшой. Как мне потом сказали, что это запасной аэродром для летчиков, которые сбивали самолеты, предположим, под Москвой, и вот чтобы снимать стресс, они прилетали на этот аэродром.
Все строения были под землей. Сверху все дерном было закрыто, замаскировано. Наши декорации в землянке были общие – и медпункта, и штаба летчиков. Вот здесь я познакомилась со всеми, кто был занят в этой картине. Я увидела этот букет, я не преувеличиваю, величайших актеров того времени. Все-таки Николай Николаевич Боголюбов – это был актер первейший, высшего класса. Сам Райзман был режиссер высшего класса. Петр Алейников, которого я только видела в каких-то картинах, посмеивалась, смеялась над этим чудаковатым, обаятельным, милым, талантливым человеком. Мы, студенты, уже разбирались в талантах и способностях. Там был занят Петя Соболевский, пришедший еще из немого кино. Там был занят Немченко, там был занят Алексеев, там был занят Коля Степанов, то есть все актеры первейшего класса. Каждый актер - личность».
По сценарию исполнителю главной роли Петру Алейникову было 20 лет, а на самом деле артисту было 36. Но во время фильма Алейников так преображался, что никаких сомнений не было: ему именно двадцать.
Мазаева: «Я не могу сказать, что мне было страшно входить в эту картину. Но все время беспокойно. У меня было ощущение, чтобы только не подвести – картину, режиссера и этих великолепных актеров. Тот же Петр Алейников мне всегда говорил: «Ты перестань нервничать. Вот я разговариваю нормально. И ты - нормально. Я на тебя нормально смотрю, и ты смотри на меня нормально. И все будет хорошо».
Каждый актер мне помогал своим советом. Каждый. В течение двух месяцев велись съемки на этом аэродроме, а жили мы в центральной гостинице Куйбышева. Я не ездила в общем автобусе. Меня возили вместе с режиссером. Я, режиссер и оператор Андриканис – мы ездили в отдельной машине. А Райзман просто как опекун был. Он непрерывно меня опекал. Меня все время оберегали. То роковое стечение обстоятельств, которое случилось с Караваевой, они боялись, как бы это не повторилось.
Весь город был затемнен. Он и днем был темный. Я ведь днем не была в городе. Мы в девять уезжали и приезжали мы тоже в девятом часу. Так что я помню, что если вечером я выходила на улицу, все затемнено, все приглушено, все тихо. Люди какие-то милые, в магазины заходила, люди были тихие, спокойные. Не было паники – ничего. Это был 43 год. В Сталинграде уже победили. Паулюс уже сдался. А в этой картине есть съемки, когда Стрельцова сбивают над Сталинградом. Он идет там – трубы, все разрушено, голые трубы, и печки стоят. Это все натурные съемки в только что освобожденном Сталинграде. Никто не строил это. Это то, что сделала война».
Во время пребывания Нины Мазаевой в Куйбышеве без приключений не обходилось. Они, конечно, были экстремальные, но все же не такие трагические.
Мазаева: «Когда я приехала и меня поместили в номер, почему-то он оказался большой, стояла кровать, стол и несколько стульев, это война была, все затемнено. Меня накормили, я уснула. Просыпаюсь от того, что где-то что-то шебаршит. Я думаю: откуда здесь кошки. Я открываю глаза и сквозь серый полумрак вижу на столе две вот таких кошки. Я снова уснула от усталости и от волнения. А утром я рассказываю, что у меня были в гостях кошки. И здесь мне мило сказали: это были крысы у тебя в гостях. С тех пор я сказала: нет, больше я одна не ночую.
И еще у меня воспоминания о Куйбышеве связаны с цирком. Как-то Райзман сказал, что надо отдохнуть. Вечером мы группой собрались пойти в цирк. В это время там гастролировал Владимир Дуров со своими зверями. В цирке было очень много народу. В основном, женщины и дети. Мужчин было мало. И такой эпизод у нас в цирке случился. Мы приехали. Алейников побил себя по карманам: «Ох, забыл папиросы». Видит двух мальчиков, явно беспризорников, очень плохо одетых, грязных, и пальцем подзывает. Вытаскивает какую-то крупную купюру, я сейчас не помню – пятьдесят или сто рублей, дает и говорит: «Пачку Беломора и спички». Те, ни слова ни говоря, хватают эти деньги и бегом. Я говорю Алейникову: «Ну все – прощайтесь со своими деньгами». Он так на меня посмотрел: «Посмотрим». Проходит десять минут, вынырнули эти два мальчика, ему пачку папирос, коробок спичек и сдачу, даже мелочь. Он говорит: «Ну что?» Я согласилась, что была неправа. Алейникова знали все: «Здравствуй, милая моя, я тебя дождался». Его все обожали. С ним невозможно было появиться где-нибудь. Окружали, и лица у всех были такие счастливые.
Еще эпизод. Во время съемок лето было безумно жаркое. Безумно. Была какая-то крыша из палатки. И вот когда актер не занят, там был стол, стулья, мы сидели под этой крышей. Когда ветерочек, кто свободен, гуляет. Вот и я пошла. Сумка у меня на плече, гимнастерка расстегнутая. Так как жарко. Медицинский халат распущен. Я иду и вдруг вижу: вдалеке идет кавалькада с золотыми погонами на плечах. Довольно большая – человек пятнадцать. Я так остановилась и думаю: а кто же это? Вдруг от этой кавалькады отделяется какой-то человек, бежит бегом, и я слышу: он кричит на меня почти нецензурными словами: «Почему не по форме?» А по форме - это значит, что я должна быть застегнута на все пуговицы - и гимнастерка, и халат. Я растерялась. В это время смотрю - от кавалькады отделяется начальник аэродрома, которого я знала, бежит и кричит: «Не надо, не надо, это актриса, это актриса!». Вся кавалькада подходит ко мне, и когда я вижу высокого красивого человека, узнаю сразу: Рокоссовский. Вы знаете, у меня дух захватил. Он подошел, посмотрел: «Да, в общем, медсестре надо быть по форме. Ну ладно, вы здесь на съемках, отдыхайте». Пожал руку: «Желаю вам творческих успехов». Вот так я видела воочию Рокоссовского.
А «Небо Москвы» я вспоминаю со слезами и с радостью. Так ко мне внимательно относились, что до сих пор вспоминаю. Вот до сих пор. И Райзман так ко мне относился. Когда мне 60 лет исполнилось, он прислал мне телеграмму: «Боже, тебе 60, а ты для меня все та же девочка, которая приехала в Куйбышев». Такой смысл телеграммы. Так что, я довольна своей судьбой»
Сенсационным было то, что для фильма «Небо Москвы» Юлий Райзман не пригласил какого-то советского композитора, а использовал музыку эмигранта Сергея Рахманинова. Правда, в марте 1943 года Рахманинов умер, но до этого 25 лет жил в эмиграции. Известие о нападении Германии на СССР произвело на Рахманинова огромное впечатление. В годы Великой Отечественной войны он дал несколько концертов, весь денежный сбор от которых направил в фонд Красной армии и советовал всем русским эмигрантам тоже внести свой вклад. Скорее всего, Райзман получил разрешение на самом высоком уровне на использование музыки Сергея Рахманинова.
Премьера фильма «Небо Москвы» состоялась 1 июня 1944 года. Фильм вышел на экраны и тепло был принят зрителями.
Но сам Юлий Райзман этот фильм не очень любил. Во всяком случае, в книге воспоминаний «Вчера и сегодня», вышедшей в 1969 году, при том, что каждому своему фильму он посвятил отдельную главу, о «Небе Москвы» практически не написал ни слова. Видимо, фильм навсегда остался для режиссера незаживающей раной из-за трагедии с Валентиной Караваевой. Поэтому в главе о фильме «Машенька» есть такие его слова: «Как горестно, что в результате пережитой ею автомобильной аварии экран лишился такой обаятельной и одаренной актрисы».
А Нина Яковлевна Мазаева всю жизнь мечтала снова попасть в Куйбышев.
Мазаева: «Мой театр почти всю страну объездил, «Театр на Литейном», 30 лет я работала на Литейном, мы объездили все, только не были на Дальнем Востоке. А, снимаясь в кино, я объездила всю Среднюю Азию. Везде на Волге были, кроме Куйбышева. Я всегда говорила: А почему Куйбышева нет, Почему нет Куйбышева? Потому что мне так хотелось посмотреть Куйбышев».
И только 66 лет спустя мечта Мазаевой сбылась. По приглашению медиахолдинга «Самарские судьбы» Нина Яковлевна вновь оказалась в городе, где началась ее артистическая карьера.
Мазаева: «Я счастлива, что оказалась в Самаре. Я мечтала побывать в Самаре. И я как девчонка радуюсь».
Фильм «Небо Москвы» хоть и не стал выдающимся явлением культуры, оставил свой значимый след в киноискусстве страны и в истории «запасной столицы».
